Неизвестный Леонардо да Винчи | Unknown Leonardo da Vinci Leonardo da Vinci They called him “fat boy,” this seventeen-year old apprentice in the studio of Florentine painter Verrocchio who would receive care packages from his step-father, a pastry chef. The bastard son of a Florentine notary and a lady of Vinci, the boy’s doting step-father gave him a taste for marzipans and sugars from a very young age. Его называли "толстяком", этого 17-летнего ученика в студии флорентийского художника Верроккио, которому отчим каждый день присылал пакеты с лакомством. Отчим был поваром, мастером (сдобной) выпечки и души не чаял в приёмном сыне, которого рано приучил к марципанам и другим сладостям. Вообще же Леонардо был назаконным сыном флорентийского нотариуса и дамы из города Винчи. After three years as an apprentice, twenty-year old Leonardo took a job as a cook at the Tavern of the Three Snails near the Ponte Vecchio, working during the day on the few commissions his master sent his way and slinging polenta in the evenings. Polenta was the restaurant’s signature dish, a tasteless hash of meats and corn porridge. When in the spring of 1473, a poisoning sickened and killed the majority of the cooking staff of the tavern, Leonardo was put in charge of the kitchen. He changed the menu completely, serving up delicate portions of carved polenta arranged beautifully on the plate. However, like most tavern clientele, the patrons preferred their meals in huge messy portions. Upset with the change in management, they ran Leonardo out of a job. Проучившись [у художника] три года, 21-летний Леонардо занял место повара в таверне "Три улитки" недалеко от знаменитого моста Понте Веккье. Днём он выполнял немногие заказы, которые получал от своего учителя живописи, а вечерами готовил поленту. Полента была в таверне фирменным блюдом. Это каша из кукурузной муки (типа мамалыги) с рубленым мясом, довольно безвкусная. Весной 1473 года от отравления умерло большинство поваров в таверне и Леонардо стал на кухне главным. Он полностью изменил меню, ввёл небольшие порции резаной поленты с изящной сервировкой. Между тем завсегдатаи таверны предпочитали огромные порции без всяких изяществ. Новшества им не понравились и Леонардо с работы прогнали. He wrote a humble letter to Ludovico Sforza, the future Duke of Milan, by way of a job application: “My painting and my sculpture will stand comparison with that of any other artist. I am supreme at telling riddles and tying knots. And I make cakes that are without compare.” Он написал смиренное письмо Людовико Сфорца, будущему герцогу Милана, предлагая свои услуги: "Мои картины и скульптуры выдержат сравнение с произведениями любого художника. Я великолепный мастер загадывать загадки и завязывать (сложные) узлы. А мои пироги и торты просто несравненны". Sforza took him on neither as a cook, painter, or sculptor, but instead as a lute player and after-dinner entertainer. Leonardo attempted to show his lord his new inventions for fortifications, catapults, and ladders, but Sforza paid little attention until the lute-player fashioned his inventions out of marzipan and jelly. Sforza charged the young man with refurbishing his kitchen, a task which would consume the life of Leonardo and the entire Sforza court. Сфорца нанял его не поваром, не художником, не скульптором, а поручил играть на лютне и развлекать гостей после обеда. Леонардо делал попытки показать своему господину свои изобретения по фортификации, катапульты, лестницы. Но Сфорца обратил на них внимание только после того, как Леонардо изготовил их из марципана и желе, после чего ему было поручено переоборудовать кухню (дворца). Five hundred years before modern cooking books, The Kitchen Notebooks of Leonardo da Vinci envisioned a culinary world as studio and laboratory, where food was to be prepared efficiently, beautifully, and ingeniously. Unfortunately, Italian food of the late fifteenth century had less to do with the luxurious feats of Ancient Rome and more to do with the rustic tastes of the Goths, whose dishes included meats and birds for those who could afford it, and an endless parade of porridge and gruel for those who could not. Leonardo was horrified by much of the food that was served to him, both at court and at home, and he included in his notebooks a running list of dishes that he hated, but that his own servant insisted on serving him: jellied goat, hemp bread, inedible turnips, and eel balls—which he notes, “this dish if eaten often can cause madness.” За пятьсот лет до современных поваренных книг Леонардо написал "Кухонные записки", в которых мир кухни предстал как студия художника и лаборатория учёного, где пищу следовало приготовлять эффективно, красиво и изобретательно. К сожалению, итальянская пища конца 15-го века имела мало общего с роскошным меню древнего Рима, она больше отвечала деревенским вкусам готов: богатые ели разнообразное мясо и дичь, а бедные - всевозможные густые и жидкие каши. Леонардо не нравилась пища, которую приходилось есть при дворе и дома, и он включил в свои записки перечень блюд, которые он не любил, но которые его слуга упорно ему подавал: козлятина в желе, конопляный хлеб, малосъедобная репа разных видов и др. Про клёцки из угря он написал: "Eсли часто их есть, они могут вызвать сумасшествие". Leonardo believed that every kitchen task could be mechanized—crushing garlic, pulling spaghetti, plucking ducks—but the machines Leonardo imagined were sometimes far more elaborate than the task required. His invention for a giant whisk twice the size of a man involved an operator from within who was constantly in danger of being wisked into the sauce. (See below) Another model involved a team of three horses engaged in the task of crushing a nut. One machine was intended to be operated by bees. Леонардо считал, что всю работу на кухне можно механизировать: резание чеснока, изготовление макарон, ощипывание птицы - но машины, которые изобретал Леонардо, были порой намного сложнее, чем от них требовалось. Он изобрёл мутовку (взбивалку) в два человеческих роста, внутри которой находился человек-оператор, которому постоянно грозило быть затянутым в чан с соусом. Упряжка из трёх лошадей колола орехи. Одну из придуманных им машин должны были приводить в действие пчёлы.
Leonardo was also a master of dining etiquette. Bad behavior at table was common among the courtiers. So Leonardo had to remind them that a courtier: Леонардо был также знатоком застольного этикета. Плохие застольные манеры были обычным явлением среди придворных. Поэтому Леонардо напоминал им, что придворный:
Leonardo’s notebooks also humorously reveal the hidden violence of the Sforza court. He included instructions for hiring a new taster after Sforza’s dies from a poisoning (“the old taster has done his job too well”). What Leonardo didn’t know at the time was that Sforza had his man killed in order to install an actual poisoner, hired to slowly kill his elder brother and assume the Dukedom. The possibility of an actual assassination was a real concern at the Sforza court, and Leonardo explained that there should be a refined protocol to the affair: В "Кухонных записках" Леонардо сквозь юмор чувствуется скрытая жестокость обычаев при дворе Сфорца. Когда умер отравленный слуга-дегустатор блюд при дворе Сфорца, Леонардо написал инструкцию по найму нового дегустатора, где с юмором заметил, что "старый выполнил свою работу слишком хорошо". В ту пору Леонардо не знал, что Сфорца сам приказал отравить дегустатора, а на его место поставить отравителя, чтобы медленно отравить старшего брата и завладеть герцогством. Опасность погибнуть при дворе Сфорца была постоянной, и Леонардо требовал строгого соблюдения протокола в таких случаях:  "If there is an assassination planned for the meal, then it is seemliest that the assassin should be seated next to he who is to become the subject of his craft...as this will cause less interruption to the conversation if the action of the event is confined to one small area...After the corpse (and bloodstains if any) are removed by the serving persons, it is customary for the assassin also to withdraw from the table as this presence may sometimes be disturbing to the digestions of the persons who now find themselves seated next to him, and to this end a good host will always have a fresh guest, who has waited without, ready to join the table at this juncture." "Если за столом планируется убить (отравить) кого-то, то наиболее прилично усадить убийцу рядом с будущей жертвой... чтобы помехи беседе гостей не выходили за рамки малого пространства... После того как прислуга удалит труп и кровавые пятна (если таковые будут), убийце тоже следует покинуть застолье, так как его присутствие может плохо отразиться на пищеварении других гостей, сидящих рядом с ним. На такой случай у хорошего хозяина всегда есть наготове новый гость, ожидающий у входа в обеденный зал и готовый при необходимости присоединиться к столу". [Примечание переводчика- к концу вспомнилось чьё-то объяснение загадочной улыбки Моны Лизы: "Это улыбка женщины, которая только что пообедала собственным мужем".] См. также: |