Нобелевский лауреат по экономике Пол Кругман об экономическом кризисе | Nobel Prize winner in Economics Paul Krugman on economic crisisPaul R. Krugman, Professor of Economics and International Affairs Woodrow Wilson School, Princeton University, Nobel Prize winner in Economics for his contributions to New Trade Theory and New Economic Geography.
 Американское произношение: I’m in a slightly awkward position because we have a session that is devoted to long-run issues of justice and I was asked by the organizers to speak about fiscal austerity, which is a short-run issue that is not necessarily connected to justice.
Я немного затрудняюсь, потому что наша конференция посвящена долгосрочным проблемам правосудия, а организаторы попросили меня высказаться насчёт мер бюджетной экономии. Это более краткосрочный вопрос, и он не обязательно связан с правосудием.
And the best I can do is to say: look, short-run matters and in the long run we are all dead, and without short-run prosperity there can be no justice. And with that let me just speak briefly about the issue.
Лучше всего скажу так: краткосрочные проблемы важны, (ведь) в долгосрочном плане мы все умрём, а без процветания здесь и сейчас (то есть в краткосрочной перспективе) не может быть справедливости. А теперь кратко выскажусь по поставленному передо мной вопросу.
The important thing to realize is that at this moment, as we speak, we are witnessing an extraordinary failure of economic policy, something that I think most of us thought could not happen.
Важно понимать, что в момент нашего разговора наблюдается очень серьёзный провал экономической политики. Думаю, большинство из нас считали, что такого не может случиться.
We thought that we have learnt the lessons of the Great Depression. We thought that we knew enough about economics, more important we thought that policy makers knew enough about economics, that they would not repeat the mistakes of our grandfathers.
Мы думали, что усвоили уроки Великой депрессии. Мы думали, что достаточно знаем экономику. Ещё важнее то, что мы думали, что политики достаточно знают экономику, что они не повторят ошибок наших дедов.
But, in fact, we are repeating the mistakes of our grandfathers and it’s an extraordinary but horrifying thing to watch. We have an economic crisis. The economic crisis is not difficult to understand.
Но на самом деле мы повторяем ошибки наших дедов, и это ужасное явление, просто из ряда вон. У нас экономический кризис. Понять его (суть) нетрудно.
We had an extraordinary credit bubble both sides of the Atlantic, basically throughout the western world, between 2000 and 2007, which translated, in particular, into a great real estate bubble. When the bubble burst, there was a sharp decline in residential construction, also a sharp decline in household net worth, with many households now deep in debt and so we had a shortfall in two major resources of demand – investment in residential construction and household spending – large holes taken out of demand.
По обеим сторонам Атлантики в период с 2000 по 2007 год раздулся огромный кредитный пузырь, охвативший весь западный мир. Он перерос, в частности, в огромный пузырь в сфере недвижимости. Когда пузырь лопнул, произошёл резкий спад в жилищном строительстве, также резко упало материальное положение домохозяйств (семей). Сейчас многие из них увязли в долгах, поэтому сократились два важнейших источника спроса: инвестиции в жилищное строительство и расходы домохозяйств. Появились большие дыры в спросе.
So, we have a generalized shortage, not enough spending in the western world to fully employ the workers and the resources that we have available.
Поэтому в западном мире общий уровень потребительских и других расходов стал недостаточен для того, чтобы полностью занять рабочих и использовать имеющиеся ресурсы.
Ordinarily, you can deal with things like this by cutting interest rates, but there is only so much you can do of that, and policy interest rates are now essentially zero in the major western economies.
Обычно мы решаем такие проблемы путём уменьшения процентных ставок, но этот процесс нельзя продолжать бесконечно: в большинстве крупных стран Запада они и так уже практически равны нулю.
So we are in the situation of depressed demand, a situation where, although technology has continued to advance, although the working-age population has continued to rise, there is not sufficient demand to employ the resources we have. In this context, public sector deficits have risen sharply. They have risen for the most part as a consequence of the crisis. The collapse of output and demand has reduced revenues and safety net programs, programs that are designed to help people in times of need, have expended, so expenses have risen. This is natural, this is what you expect to see happen in the face of an economic slump. It’s also desirable: it helps to cushion the economic slump.
Значит, мы имеем ситуацию спада спроса: хотя технологии продолжают развиваться и население трудоспособного возраста растёт, объём спроса недостаточен, чтобы задействовать (использовать) все имеющиеся ресурсы. На этом фоне резко возрос бюджетный и другие дефициты государственного (публичного) сектора экономики. Выросли они, главным образом, как следствие кризиса. Обвал производства и спроса снизил доходы, необходимые для выполнения программ социальной помощи, а в самих этих программах стало нуждаться больше людей - отсюда рост расходов бюджета. Это естественно, именно этого и можно ожидать при резком экономическом спаде. Это даже желательно, так как помогает смягчить спад.
We could argue and indeed I would argue that the rise of deficits in this crisis is the principle reason why it has not been a full-blown replay of the 1930s. The reason we have not seen comparable to what there was in 1930s is not that the shocks were smaller – because arguably the shocks to the system were if anything bigger this time – it is the fact that we have large welfare states in the modern world, and these welfare states provide a large degree of automatic stabilization.
Вполне можно сказать (я бы так и сказал), что рост дефицита бюджета - это главная причина, почему нынешний кризис не превратился в полномасштабное повторение кризиса 1930-х годов. Причина неповторения масштабов кризиса 1930-х годов не в том, что потрясения сейчас меньше - на самом деле сегодняшние потрясения экономической системы вполне можно считать более крупными - причина в существовании в современном мире крупных государств с развитой социальной защитой ("государств всеобщего благоденствия"), которые в значительной степени автоматически обеспечивают стабилизацию.
However, in some but a relatively small part of the western economy, the public debt sector deficits have also translated into a fiscal crisis. It’s really a quite limited set. It’s a group of peripheral European economies, all of whom are characterized by the fact of not having their own currency.
Однако в некоторой (относительно малой) части западной экономической системы проблемы долгов в государственном секторе экономики переросли в бюджетный кризис. Это действительно небольшая часть общей системы. Это группа периферийных европейских государств, общей характеристикой которых является отсутствие собственной валюты.
But, nonetheless, we have seen some fiscal crisis.
Но тем не менее, в известной мере бюджетный кризис имеет место.
And what has happened in the public discourse over economic policy has been extraordinary fiscalization of the discussion what is really a crisis that originated in the private sector, clearly a crisis which did not involve misbehavior by a large number of governments has nonetheless been diagnosed as a problem that is essentially fiscal.
При обсуждении в обществе экономической политики произошло неоправданное выдвижение на первый план вопросов государственного бюджета, хотя на самом деле кризис возник в частном секторе. Очевидно, что кризис, во многом не связанный с ошибками в политике правительств, всё же диагностировали как проблему бюджетной политики.
If you look at the list of the countries that clearly were engaged in irresponsible fiscal policy before the crisis and then found themselves in trouble after the crisis because of that policy, the countries on that list are as follows: Greece. There are no others. It’s only Greece. But somehow we’ve Hellenized the discussion.
Если вы посмотрите на список стран, которые явно проводили безответственную бюджетную политику до кризиса, а потом оказались из-за этого на мели в период (после) кризиса, то список будет такой: Греция. Других стран в нём нет. Только Греция. Однако мы эллинизировали наше обсуждение.
|
Поделиться:
© 2024 audiorazgovornik.ru