The countdown to disaster began in January, 1720, when Blunt developed a scheme to eradicate Britain’s crippling national debt.

Он был крайне неприятным человеком : толстый, напыщенный и беспринципный. А ещё он был игроком, ненасытно стремился к обогащению. И всё же у Джона Бланта было также два качества, которые шли ему на пользу : самоуверенность и харизматичность. Он умел заставить политическую элиту прислушаться к себе. Он очаровывал, а затем эксплуатировал политиков. Именно так он довёл Британию до одной из крупнейших финансовых катастроф в её истории
Путь к катастрофе начался в январе 1720 года, когда Блант разработал схему борьбы с огромным государственным долгом Британии

It appeared blissfully simple. He offered to take over Britain’s entire national debt - and there was only one condition attached. For every £100 of debt he assumed, Blunt demanded the right to issue £100 of new stock for the South Sea Company.

Этот долг составлял 31млн.ф.ст. - огромную сумму, и правительсто с трудом выплчивало ежегодно по 1,5млн. ф.ст. в качестве процентов по этому долгу. Блант был директором "Компании Южных морей". Её он и решил использовать в своей революционной схеме. Ему помогло то, что две ключевые фигуры в правительстве - эрл Сандерлэнд и эрл Стэнхоуп - совершенно не разбирались в финанасах. В финансовых вопросах они полностью полагались на Джона Эйзлэби, бесталанного канцлера казначейства (министра финансов). Именно этому Эйзлэби наш Блант и предложил свою выдающуюся идею. Выглядела она просто, как всё гениальное. Он предложил взять на себя выплату всего государственного долга Британии, но с одним условием : на каждый 100ф.ст. выплаты долга Блант получал право выпускать акции "Компании Южных морей" на ту же сумму 100ф.ст.

It worked like this: if an individual held £1,200 of bad Government securities - and wished to convert them into South Sea stock - the company would be allowed to issue 12 new shares at £100 each.But if the market value of each share could be manipulated upwards to, say, £300, then the company would only have to give the individual four shares, since these would equal £1,200.

 Эйзлэби не уловил в этом никакого смысла. Он не понимал, как из такой договорённости можно извлечь денежную выгоду. А выгода крылась в "обмане публики" и зависела от способности Бланта искусственно завышать рыночную стоимость акций "Компании Южных морей". Происходило это так :  если человек покупал "плохих" государственных бумаг на сумму 1200ф.ст. и хотел их конвертировать в акции "Компании Южных морей", то компании разрешалось выпустить 12 новых акций стоимостью 100ф.ст. каждая. Но если как-то удавалось повысить рыночную стоимость каждой акции до 300ф.ст., то человеку причиталось только 4 акции (на сумму 1200ф.ст.)

It would continue to hold the eight remaining shares, which it could then sell at £300 each, netting the tidy sum of £2,400. In one simple transaction, Blunt would make an enormous sum of money. And he promised to make money for the country as well.Chancellor Aislabie was impressed by the scheme and presented it to Members of Parliament. They were no less impressed. Blunt already had a track record at manipulating the markets: no one doubted he’d be able to artificially increase the value of the South Sea Company shares.

Остальные 8 акций компания оставляла себе и могла продать их по 300ф.ст. каждую и получить чистую прибыль 2400ф.ст. Так за одну простую сделку Блант мог заработать огромные денги. Он также обещал зарабатывать деньги и для страны. Эта схема произвела большое вречаление на канцлера Эйзлэби, который представил её членам парламента. Те тоже были впечатлены. У Бланта уже имелся опыт манипулирования рынками, поэтому никто не сомневался, что у него получится повысить (рыночную) стоимость акций компании "Южных морей"

Everyone expected the national debt soon to be a thing of the past. But there was one serious drawback to Blunt’s scheme: it was little more than an empty gamble whose success was dependent on his ability to keen the price of stock artificially high.

После догих дебатов парламент дал зелёный свет этой схеме. Всю экономику Британии передали в руки одного человека очень сомнительной репутации. Все надеялись, что о государственном долге вскоре можно будет забыть. Но в схеме Бланта был один серьёзный недостаток : она мало чем отличалась от (азартной) игры, успех которой зависел только от его умения держать искусственно завышенную цену акций

The speculating frenzy lasted for eight months and involved much of the nation: the value of shares exceeded all expectations, rising to £1,000 in the summer of 1720.

Блант дал взятки министрам, чтобы "шар покатился". Вскоре все стали вкладывать огромные суммы во вновь выпускаемые акции. Не стал исключением и сам король :  он купил много акций и получил прибыль 86тыс. ф.ст.. Он не замедлил возвести "банковского гения" в рыцарское достоинство. "Весь мир перевёл свои глаза от главных министров согударства на этого великого оракула", - писал Эйзлэби. И новоиспечённый рыцарь королевства оправдал эти слова : он нашёл для себя в равной степени и славу, и богатство. Спекулятивная лихорадка продолжалась 8 месяцев и охватила почти всю страну : цена на акции превзошла все ожидания, достигнув 1000ф.ст. летом 1720 года

Yet he had the last laugh. He was given a large allowance - and an even larger house - by his son, who’d made a fortune out of the artificially created boom.

А затем "пузырь" с треском лопнул. Цена акций резко упала по мере осознания людьми пустоты обещаний Бланта. За один день тысячи семей потеряли сбережения всей своей жизни. Многие стали банкротами
"Они очнулись ото сна", -писал Александр Поуп, - "и проснувшись, остались с пустыми руками".
А Джон Блант скрылся. Он спрятался в Кенте, где его нашли и приказали вернуться в Лондон. Его лишили всего состояния и выслали из столицы с позором.
Но хорошо смеётся тот, кто смеётся последним. Сын предоставил Джону Бланту большое денежное содержание (и ещё больший дом) : ведь сын сделал состояние на искусственом взвинчивании цены акций.